Михаил Рогинский учился в Московском государственном художественном училище у М.С. Перуцкого, которое было закрыто «за формализм» и преобразовано в Московское областное художественное училище памяти 1905 года, которое Рогинский закончил в 1951году. С 1954 по 1960-й ездил по России, работая художником-постановщиком в театрах провинциальных городов. В 1960-м возвратился в Москву. С1963 по 1969-й работал преподавателем в Московской городской художественной школе на Кропоткинской. С 1969 по 1976-й преподавал в Заочном народном университете искусств им. Крупской. В это учебное заведение принимали без экзаменов, в него поступали, наряду с другими, наивные художники. Оно также было единственным художественным вузом, в котором не запрещалось учиться «уголовным элементам» – заключенным, находящимся в тюрьмах и колониях. Здесь у Рогинского было много интересных учеников, включая ставшего известным наивного художника Павла Леонова. В 1970-е Рогинский был участником и организатором, наряду с Орловым, Комаром и Меламидом «квартирных» выставок. Также участвовал в выставке на ВДНХ. В 1978 году Рогинский эмигрировал во Францию, в Париж. В 1993-м его работы впервые были масштабно показаны в России, на выставке «Рогинский, Турецкий, Чернышов» в Центральном доме художника. В 2002-м прошла персональная выставка Рогинского в Третьяковской галерее.
Михаил Рогинский был исключительно трудоспособным художником, он оставил после себя колоссальное и разнообразное наследие. После возвращения в Москву из провинции в 1960 году Рогинский сосредоточился на живописи. Он писал московские дворы, трамваи, писал так, как видел их – частью окружающей его печальной и бедной реальности, не пытаясь приукрасить ее средствами искусства, но и не драматизируя ее, как поступали большинство его коллег по цеху. В середине шестидесятых стал изображать бытовые предметы крупным планом: примус, кастрюлю, спички, штаны, изображать квадратики метлахской плитки, которой выкладывался пол в ванных и туалетах. Используя фанеру и реальные предметы, моделировал фрагменты стен коммунальных комнат с дверными звонками, выключателями, розетками. Тогда же появилась «Красная дверь», (1965) – эпохальное для русского искусства произведение. Похожая на ready-made, но на самом деле сконструированная художником, она неотличима от обычной двери в советских жилищах, покрашена простой красной краской, которой красили пожарные стенды и писали лозунги. Эти работы были подлинно новым словом в русском искусстве, началом русского поп-арта. Немногим позже у Рогинского появились последователи в лице представителей соц-арта, но сам художник, будто не заметив сделанного им открытия, вскоре перешел к поискам нового живописного стиля, основанного на изучении наследия старых мастеров, а также традиции русской живописи тридцатых годов. В 1967–78-м он пишет натюрморты в классическом стиле, а также небольшого размера пейзажи и купальщиков (1971 –77) акрилом на оргалите. В самом начале Парижского периода (1978–80) появляется крупная серия «полок» – своеобразные модернистские «таблицы» и «решетки», заполненные предметами иногда абстрактными, иногда вполне реалистичными. В 1981–85-м Рогинский переходит к изображению парижских пейзажей, которые вскоре сменяются написанными по памяти московскими, а также пишет интерьеры своей московской квартиры. В 1985-м Рогинский возвращается к поп-арту, но уже он хорошо знает современное мировое искусство. Теперь он работает с текстом – создает большеформатные холсты, изображающие маслом жанровые сценки с «речью» персонажей в «пузырях», как в комиксах, воспроизводящие предельно простые бытовые разговоры, а также навеянные бытовым советским плакатом грубо «намалеванные» картины на бытовые темы. В конце восьмидесятых возвращается к своей излюбленной теме 1960-х: изображению стенок и дверей, бытовых предметов, создает рельефы из покрашенного индустриальной масляной краской гофрокартона, работает в этом жанре до середины 1994 года.
В 1994 году появляется серия работ на крафте, совмещающая надписи по-русски с московскими сценками и пейзажами на «заданную тему». После чего Рогинский снова возвращается к живописи на холсте маслом. До конца жизни он пишет натюрморты, портреты и пейзажи; живопись этого периода отличают изысканные приглушенные гаммы, светлые тона, простая, часто «решетчатая» организация композиции.